Гостем программы «Культ личности» на телеканале «МИР» стал кинорежиссер Алексей Учитель. С ним побеседовал корреспондент Максим Васильчук.
Мы находимся на «Ленфильме», где проходят премьерные показы вашего фильма Цой. Какие первые отзывы вы получили от зрителей?
Алексей Учитель: Вы знаете, я ждал и жду разных мнений, честно говорю, и отрицательных, и положительных. Потому что у каждого свой Виктор Цой. Тем более, что драматургия нашего фильма необычная, это не байопик. Это притча о последнем путешествии Виктора Цоя из Латвии в Ленинград уже после аварии. Поэтому ждал и жду разных отзывов, но то, что было сегодня, было много вопросов разных. Но отрицательных не было, я не хочу хвастаться, но не было. Наоборот, какое-то было удивительное тепло, и одна девушка сказала, что для нее это очень родное. Меня это слово поразило, потому что это то, к чему я стремился. Не бувально, чтобы только этим словом. Но все-таки это фильм о любви – о любви человеческой. Это то, как мы относимся к Виктору Цою, и то, как он действует на нас. И чтобы это было ощущение любви и после просмотра фильма и после того, как мы послушаем песни Виктора Цоя, вот это ощущение добра, любви и чего-то светлого оставалось. Мне кажется, что сегодня это было точно.
А вот тот резонанс, который возник вокруг фильма, это головная боль режиссера, или, наоборот, вам на руку, что больше внимания становится вокруг фильма, больше о нем пишут, снимают?
Алексей Учитель: Это высказывания практически одного человека – сына Виктора Цоя Александра. Мы с ним встречались и беседовали на стадии сценария и перед съемками. Да, он высказывал свои какие-то отрицательные позиции, это его право. Но у него нет только права запретить. Я считаю, что это абсолютно неправильно. Проблема ведь в чем? Другого резонанса пока быть не может. За ним могут последовать, поскольку он все-таки сын Цоя и кажется, что он должен говорить истину, но это не совсем правильно. Потому что это огромная проблема – родственники. Это касается не только этого фильма и не только меня, но и других продюсеров, режиссеров и за рубежом. У всех примерно одно и то же. Потому что близкому человеку кажется, что у него есть образ свой, представление в голове, каким покойный должен быть, и это он хочет увидеть на экране. Но у каждого творческого человека свое ощущение. У Кирилла Серебренникова с фильмом «Лето» – свое, у нас – свое, если говорить конкретно о Цое. Я думаю, что будут еще картины. Но делать слепок того, что в голове у одного или нескольких людей, невозможно. Если мы ничего не нарушаем с точки зрения прав, законов, то, пожалуйста, высказывайтесь, говорите, отрицайте, утверждайте, что это неприемлемо, но не запрещайте.
Некоторым критикам не хватило именно самого Виктора Цоя на экране. Может быть, наш зритель еще не готов к такому жанру, когда история о культовой личности рассказывается и показывается с точки зрения, казалось бы, второстепенного персонажа, в данном случае – водителя автобуса?
Алексей Учитель: Но мы же не рассказываем биографию. Мы пытаемся понять, почему магия, мифология Виктора Цоя действует на нас до сих пор – вот это самое главное.
До сих пор Виктор Цой – кумир миллионов…
Алексей Учитель: Да, и это загадка. Это не только популярность песен, это еще что-то. И вот это «еще что-то» мы попытались в этой картине только прикоснуться к этому, но не раскрыть. Это не значит, что нужно весь фильм показывать Цоя, чтобы он все полтора часа пропел нам все свои песни. Ну и что? Это замечательно, но не в этом была наша задача творческая и человеческая при этом.
В этом году вышел еше один важный для вас фильм «Стрельцов», его режиссер Илья Учитель. Какие, может быть, вы советы давали сыну как автору этого фильма ? И как часто семейная жизнь переплетается с работой, с кино?
Алексей Учитель: Вы знаете, тут надо отойти примерно к возрасту Ильи. Я тоже заканчивал ВГИК, как и он, только операторский факультет. И мой отец был очень известный режиссер, народный артист СССР. Понимаете, вот это вхождение в профессию, оно очень сложно психологически. Мол, у тебя папа такой, ну-ка докажи, что ты такой же. Но я помню свой первый худсовет, когда решали мою судьбу. Это очень важно – первым ударом сразу сказать, что ты другой. Илья как раз первой своей картиной, комедией, показал, что это совсем другой Учитель. И ему не потребовалось дальше объяснений, что он другой. А что касается картины «Стрельцов», то тут была моя ответственность огромная и его, безусловно, потому что это большой фильм с большими актерами, массовкой, производством. И это была только его вторая картина. Я, конечно, побаивался. Какие советы? Конечно, советы даешь по выбору актеров, по сценарию. Мы долго мучались. Но это как бы обычная работа, я не как отец был, а как продюсер. Но я вам клянусь, что я один раз приехал на съемку, посмотрел чуть-чуть и понял, что говорить ему: «А ну-ка, Илья, сдвинь это сюда, а это сюда», – я понял, что это глупо. Он должен сам справиться. Поэтому съемки шли, у них молодая группа была, они работали с азартом. Я видел, как Саша Петров, известный наш актер, уважительно они друг с другом общались и остались друзьями и после этих съемок, что тоже не всегда бывает. Поэтому у меня не было сомнений, что это случится, фильм снимут. Я видел, что атмосфера там замечательная. И это, кстати, сказывается на экране. Может быть, именно поэтому и получился результат. А так, конечно, при монтаже мы сидели, смотрели. Просто я обязан это делать. Это не потому, что он мой сын и я нашептывал ему втихоря, что нужно снимать. Нет, это нормальная работа. И он мне советует и тоже может посмотреть и сказать своем мнение. Так что в этом смысле это обоюдный процесс.
Благодарю за интересную беседу!
Максим Васильчук
